31 марта я открыл блог и обнаружил, что за первый весенний месяц 2015 года в нём появилось целых семь записей. Так много творений за месяц этот блог не видел с июня 2012 года. За неполных три года я не раз планировал забросить креатив. Нарисовать паутину в углу. Или тонущий корабль. Но каждый раз я вспоминал настойчивую просьбу симпатяшки из Новосибирска. «Пиши. Хотя бы раз в месяц. Не забывай.». Я внял её словам и не допустил появления паутины в уголках этого сайта. Казалось бы в марте ко мне вновь пришло долгожданное вдохновение. Но это не так. То, что сейчас происходит, можно описать одним словом.

A L A R M !

У меня истерика. Необходимая. Полезная. Но всё-таки истерика. И боюсь она закончится нескоро.

4 апреля, в субботу я проснулся как никогда рано. Часы показывали десять утра. Я подошёл к балкону и распахнул шторы. Комнату заполнил яркий солнечный свет. Выйдя на балкон, я открыл окно настежь — и в ту же секунду в мою обитель залетела бабочка. Бабочка! 4 апреля! Утром! В Сибири! Если честно — я не поверил своим глазам. Но бабочка начала биться об окно, громким шуршанием своих крыльев доказывая свою реальность.

Как правило, первых бабочек я встречаю на юге области, в Междуреченске, куда обязательно приезжаю во второй половине апреля в отпуск. На севере они появляются куда позже. Но даже не бабочка стала ключевым событием этого солнечного субботнего утра. Ночью бессознательное вновь поделилось со мной своим содержимым. Это был короткий сон, который я вряд ли включу в сборник. Однако в нём есть важные детали, подразумевающие некоторые комментарии с моей стороны.

Я спал и видел школу. Или здание, очень похожее на школу. Узкие длинные коридоры, с обоих сторон превращающиеся в просторные залы. Закрытые двери с номерами. Расписание. Я бродил по коридорам на разных этажах. Иногда мимо меня проходили люди, но это случалось нечасто. Всё говорило о том, что сейчас в этой школе далеко не учебное время.

В одном из коридоров я обнаружил висящую на стене кофемашину. Она находилась на такой высоте, что даже мне — взрослому человеку отнюдь не низкого роста — пришлось задирать голову, чтобы прочитать её ассортимент. Мне почему-то захотелось попробовать мокко. Я вытащил из кармана несколько монет и вставлял их в машину, пока не загорелась заветная кнопка. После её нажатия кофемашина загудела — и через минуту на уровне лица приоткрылась шторка, за которой меня ждал вкусный ароматный напиток. Я забрал стаканчик и побрёл дальше по коридору.

Здесь я бы хотел сделать небольшое лирическое отступление. Нет, я не буду обсуждать реальность такой кофемашины. Хотя бы по той причине, что я далеко не кофеман, а потому с такими аппаратами не знаком. Но даже если бы мне попалась кофемашина в реальном мире, даже если бы меня мучила жажда и были монеты в кармане — я бы ни за что не подошёл к этому агрегату. Для меня это немыслимо — принимать пищу или пить, когда на меня смотрят незнакомые люди. Можно называть это принципом или комплексом или даже неадекватностью, но как бы это ни назвали — я не могу ничего с ним поделать. Лучше уж я буду несколько часов испытывать физический дискомфорт, чем позволю обуять себя дискомфорту душевному.

Однако существует одно-единственное исключение, когда этот странный комплекс ломается и перед едой не возникает незримая непробиваемая стена. Вокруг могут быть десятки и даже сотни людей. Меня может окружать сколь угодно агрессивная среда. Но когда рядом со мной находится пассия — милая, нежная, романтичная и желанная девушка — никакие перипетии этого коварного, жестокого и бесчеловечного мира не способны нарушить душевный комфорт от общения с ней. Всё внимание направлено на девушку. И нет здесь места глупым комплексам из другого мира.

Вернёмся в школу. Я сделал несколько шагов по коридору, держа в руке чашку с горячим мокко, как вдруг увидел впереди кабинет с приоткрытой дверью. Я подошёл к открытому классу, осмотрел его и увидел там невысокую темноволосую симпатяшку в бежевой кофте.

Чашка кофе выскочила из моих рук, и ароматный напиток, который я даже не успел попробовать, разлился у меня перед ногами. Я переступил через лужу и подошёл к дверному проёму. Я как умел старался привлечь внимание девушки. Но она сидела в самом центре класса, вокруг находились её подруги — и потому девушка обернулась в сторону двери лишь после того, как весь класс уже смотрел на меня. Я жестами показал девушке, что очень хочу видеть её за пределами класса. Девушка неохотно встала со своего места и под взгляды подруг прошагала до двери. Когда симпатяшка вышла в коридор, я закрыл дверь и прикоснулся к девичьим ладошкам.

Здесь тоже требуется лирическое отступление. Если отказ от принятия пищи при посторонних — пусть и неприятный, но вполне преодолимый комплекс, то последние слова предыдущего абзаца — совершенно для меня немыслимое. Перед общением на физическом уровне у меня стоит не просто стена, а самое настоящее силовое поле, которое не удаётся пробить ни всеобъемлющим душевным комфортом, ни сильнейшей страстью. Именно по этой причине я отложил в долгий ящик произведение под номером 36 — оно требует такого чувственного опыта, в коем у меня пока что чистый лист.

Девушка, которую я похитил у класса, смотрела на меня с недоумением. Скорее всего, для неё было столь же удивительно видеть меня здесь, сколь и для меня было непонятным её нахождение в школе. Не произнеся ни слова, я взял её за правую ладошку – и мы с ней отправились по коридору в сторону лестницы. Минут пять мы с девушкой бродили по школьным лабиринтам, чередуя коридоры и лестницы. И даже если бы симпатяшка спросила меня, куда мы идём – я бы не смог ей в тот момент ответить на её вопрос. Я не знал, куда нас выведет этот лабиринт.

Прошло минут пять с того момента, как я заставил девушку выйти из класса. Лабиринты школы вывели нас в огромное помещение, которое, по всей видимости, было спортивным залом. На несколько секунд мы остановились у входа в зал. Затем мы медленно прошли в центр помещения. Правой рукой я обнял девушку за талию, а в левую взял девичью ладошку. Мы танцевали в пустующем зале. Без музыки. Девушка смотрела на меня с лёгкой грустью в глазах. В какой-то момент она уткнулась носиком в моё плечо. «Жень… Зачем? Зачем ты это сделал?» — спросила девушка с некоторым укором. «Я не хотел, чтобы ты была с ними!» — объяснил я девушке свой странный поступок.

Этим танцем сон и завершился.

Весна. Гормоны. Страсть. Безумие. Истерика. И всё же, несмотря на то, что эти сильнейшие эмоции уже фактически полностью овладели мной – сквозь них каким-то невероятным, непостижимым образом прорывается что-то гораздо более спокойное, более нежное, более светлое. Бессознательное начинает пугать меня. Страшно. Аларм? Алармище!