— Двери в положение Disarmed! – раздалась команда лётчика бортпроводникам.
По сути эта команда означает, что полёт завершён успешно. После нескольких часов в небе, над перистыми облаками, самолёт приземлился и вот-вот к его двери подвезут трап. Только в тот момент у меня почему-то было такое ощущение, что если я спущусь по трапу, то окажусь вовсе не на земле.
Пятью часами ранее я находился за четыре тысячи километров от Кемерово, в аэропорту Домодедово. Я сидел в кафе CoffeeShop с девушкой, которая за несколько дней, проведённых в Крыму, перевернула мою жизнь так, как ещё не удавалось никому и никогда. Я старался максимально плодотворно использовать каждое мгновение с симпатяшкой, поскольку наша следующая встреча могла состояться очень нескоро, и потому за весь день я не отходил от Жени ни на шаг. Мне казалось, что после крымского безумия меня уже ничто в этой жизни не сможет удивить. В тот момент я даже и предположить не мог, что никогда я ещё не был настолько далёк от истины.
Время в обществе девушки летело совершенно незаметно. Когда наши тарелки и стаканы опустели, девушка предложила выйти из кафе. Но я по какой-то неведомой причине настоял на том, что мы можем пообщаться и здесь, вдали от людей. Бывало так, что мы обсуждали столь личные вопросы, о которых я бы не решился говорить в коридорах аэропорта, заполненных людьми. И Женя прислушалась ко мне. Мы задержались в CoffeeShop, чтобы продолжить приятное общение.
Примерно через пять минут в кафе зашла одна из редких посетительниц. Заметил я её, лишь когда она отходила от прилавка. Просто отметил, что людей в небольшом помещении кафе стало чуть больше. Ведь всё моё внимание было направлено на Женю, сидевшую рядом, напротив меня. Спустя несколько секунд эта посетительница оказалась около ближайшего к нам столика. Она явно хотела пройти дальше, но почему-то замешкалась. Закинув свои длинные русые волосы на левое плечо, девушка с удивлением посмотрела на меня.
— Женя?
Я неохотно отвлёкся от своей спутницы (да и спутница моя по понятным причинам тоже обернулась). Когда я увидел девушку – у меня был такой шок, какой я испытывал всего два раза за всю свою жизнь. И в обоих случаях виновницей была именно эта девушка.
— Настя!
Я не мог поверить своим глазам. Больше восьми лет мы общались с той девушкой исключительно в небольшом замкнутом мире в Кемерово, на площади, едва превышающей тридцать квадратных метров. А сейчас мы встретились там, где я оказался лишь по немыслимому стечению обстоятельств. Она взяла билет на тот же рейс, которым летели мы с Женей. Она нашла кафешку, которая была максимально удалена от терминала №53, откуда производилась посадка на самолёт до Кемерово. А я со своей стороны до последнего не хотел уходить из этого кафе.
Общение с Настей было недолгим. Когда оно закончилось, Женя, увидев меня в шоковом состоянии, предложила немедленно покинуть кафе. Мы вместе вышли в коридор второго этажа аэропорта. Девушка задала мне очевидный вопрос.
— Кто она?
Мне нужно было описать Настю несколькими словами, чтобы потом уже конкретизировать их, составив для Жени целостную картину. И я действительно обошёлся несколькими словами. Но одно из них было настолько необычным и режущим слух для людей XXI века, что Женя прервала меня и сказала:
— Женя! Не так громко! Здесь же люди.
Эта девушка, которую мы встретили в CoffeeShop минутами ранее, основательно встряхнула мою жизнь в 2012 году. Именно в результате общения с ней я открыл этот блог. Она была моей музой. И даже когда так вышло, что мы не нашли с ней общего языка и прекратили общаться в том числе и по рабочим вопросам – огоньки пламени былого вдохновения изредка давали о себе знать в виде лирических произведений, где я отзывался о Насте с особым теплом. И я планировал написать о ней большое произведение в сентябре 2015 года – но даже тогда какое-то практически невозможное стечение обстоятельств уничтожило черновик будущего произведения.
Впервые мы встретились с Настей в июне 2008 года. Тогда я только устроился на работу к провайдеру, и в первый же рабочий день я обратил внимание на милую, нежную, романтичную девушку с пышными и длинными русыми волосами, которая время от времени заходила к нам в кабинет и задавала интересные вопросы инженерам нашего отдела. Иногда симпатяшка в тунике и леггинсах с интересом и украдкой поглядывала на меня, и я старался в меру возможностей отвечать ей взаимностью.
Всё изменилось во второй месяц моей работы, когда Настя заглянула к нам в отдел в то время, как один из наших сотрудников рассказывал пошлый анекдот. Я посмотрел на девушку – и увидел на её лице яркий румянец! Если честно, я в тот момент не мог поверить своим глазам. Но, понаблюдав за Настей ещё некоторое время, я окончательно убедился в том, что девушка была такой же неопытной, как и я.
Тогда я даже не попытался завести личное общение с этой девушкой. Проблема была в том, что в моей подкорке очень прочно засело неудачное общение с моей большой и светлой любовью в 2003-2004 годах. Закончилось оно страшным комплексом, который мучил меня почти полжизни. И в результате с каким бы интересом мы с Настей друг на друга ни поглядывали – общение у нас было исключительно по рабочим вопросам. Впрочем, девушку ситуация тоже устраивала. Она с головой погружалась в работу, и я по собственной глупости подлил масла в огонь, когда фактически отдал ей на откуп внедрение новой биллинговой системы, оставив себе исключительно технические вопросы.
Настя была кинестетиком. Таких людей очень сильно выдают глаза. Они могут как угодно скрывать свои чувства, но достаточно лишь поймать их взгляд, чтобы понять, что творится у них в душе. И вот однажды, в конце 2010 года, девушка зашла к нам в кабинет. На ней был пиджак из вельвета насыщенного коричневого цвета. Я на мгновение увидел её глаза – и мне стало совсем не по себе. В её серых глазах была не просто грусть. В них был крик о помощи. И через несколько дней мне приснился нереальной красоты сон, в котором я спас эту девушку, проведя её по опасным лабиринтам из её как мне тогда казалось красивого мира в мой мир, скучный и серый. Но даже этот сон не убедил меня хоть что-то изменить. Тот злой комплекс был настолько силён, что я зажал в себе явное желание познакомиться с девушкой поближе.
Что-то изменилось в 2011 году. Самым главным катализатором дальнейших событий, конечно, послужило повышение девушки в должности. В ноябре 2011 года она стала начальником дружественного нам отдела. И даже несмотря на это я продолжал наблюдать в её глазах какую-то нереальную, вселенскую грусть. Я прекрасно видел, что карьера и материальные ценности — совершенно не то, что могло бы стать её опорой в жизни. Девушка загнала себя в рамки. Вот только тогда, в ноябре, я ещё слабо себе представлял, в какие.
В том же месяце произошло очень печальное событие для нашего отдела и конторы в целом. Один из сотрудников, который работал в отделе с самого его основания, умер от рака. И весь наш отдел, и отдел, которым уже руководила девушка, был на похоронах. Настя не могла сдержать слёз. Она совершенно точно теряла в этой жизни что-то самое важное для себя.
В декабре 2011 года на меня напала душа. Она требовала немедленно и в корне изменить ситуацию с Настей. Но тот комплекс, насаженный в 2003 году, был куда сильнее, чем я мог предположить. Я сопротивлялся до последнего. Пока в конце декабря 2011 года не произошло страшное.
30 декабря 2011 года у нас был предпраздничный сокращённый день. В 12:00 в отделе были запланированы новогодние посиделки. Работы в тот день не было вообще, поэтому я зашёл на свой любимый форум и написал там короткое, но ёмкое новогоднее поздравление. Этот пост до сих пор находится на месте, и вы можете его прочитать. Вот он:
http://forum.sibnet.ru/index.php?showtopic=1134096
Конечно, я предполагал, что на посиделках потребуют ото всех тостов и пожеланий – и потому подготовил укороченную версию. Впрочем, первой выпала честь зачитать пожелания Насте. Она высказалась достаточно коротко и в конце своей речи пожелала нам всем… вдохновения!
Я был в глубочайшем шоке. У меня было такое состояние, будто в меня только что попал миномётный снаряд. Я хотел даже выбежать из кабинета, но нельзя было подставлять отдел, поскольку посиделки с алкоголем у нас официально были под запретом. Когда способность соображать вернулась ко мне, я наконец понял, что потеряла эта девушка и в какие рамки она себя загнала.
Даже после этого я пытался оказывать душе ожесточённое сопротивление! Я выкорчевал из памяти практически всё, что было в моей жизни в 2003-2004 годах – но этого оказалось мало. В новогоднюю ночь мне во второй раз приснилась Настя. Сон показал мне, что девушка ходит по краю обрыва, и с моей стороны нужны немедленные и решительные действия. Опять же я не решился ничего менять. И тогда уже по мне начал бить инстинкт самосохранения. 24 января 2012 года я совершил самый безумный поступок в своей жизни. Находясь в тот день на больничном, я с утра пришёл в контору, зашёл к Насте в кабинет, поздравил её с Днём Рождения и подарил ей букет из шести белоснежных роз и одной персиковой. Девушка, конечно, была немало удивлена. Но удивлена приятно. А я в тот момент подхватил огромную дозу эндорфина. Всё в жизни изменилось до неузнаваемости. По работе на меня взвалили много новых обязанностей, но я как будто и не замечал их, справляясь со всем. Я начал писать странные произведения в стиле сюрреализм. Я похудел за полгода на 12 килограмм до своих комфортных 70 кг. Всё было замечательно. Всё, кроме одного — отношений с этой девушкой.
Я опоздал. Девушка уже окончательно увязла в мире карьеры. В середине марта 2012 года я выслушал мнение девушки о моих ухаживаниях. Конечно, было не очень приятно его узнать. И я оставил попытки найти с Настей общий язык. Но она подарила мне вдохновение. Весной и летом 2012 года мне приснились ещё четыре сна о Насте, которые были одновременно очень красивыми и очень странными. Я включил их в сборник под номерами с 32 по 35. У начальника нашего отдела я попросил перераспределить обязанности так, чтобы мне приходилось как можно меньше общаться с Настей, и это принесло свои «плоды» — тёплые чувства постепенно уходили, а вместе с ними исчезали эндорфин и вдохновение.
В 2014 году я получил на свой День Рождения самый лучший подарок за всю свою жизнь. Это был мой портрет, обличённый в метафоры и аллегории – белая ворона, та самая, что красуется сейчас в шапке блога. 9 апреля я упаковал картину в багет и привёз её на работу, повесив на стену у себя за спиной. В тот день Настя зашла к нам в кабинет после обеда. Она пообщалась с начальником нашего отдела, после чего подошла ко мне.
— Жень… Я хотела у тебя спросить…
Затем Настя обратила внимание на стену у меня за спиной. Она увидела картину. В её взгляде было не просто удивление – там был шок. Даже не посмотрев мне в глаза, она повернулась и вышла из кабинета.
24 августа 2014 года Настя неожиданно подошла ко мне по рабочим вопросам. Она обошла мой стол и села на стул слева от меня. На ней был такой же коричневый вельветовый пиджак, какой я видел много лет назад. Девушка задавала мне вопросы, касающиеся программирования на shell – и я ей в меру своих знаний давал ответы. На какое-то едва уловимое мгновение я посмотрел девушке в глаза. Они были полны безысходности. В ту же ночь мне приснился очень жёсткий сон, в котором я уничтожил всю контору из-за того, что Настя решила уволиться. И этот сон стал вещим – 17 октября 2014 года девушка последний день работала в нашей конторе. Она уехала делать карьеру. В Москву.
За то время, что мы общались с Настей, меня не покидало ощущение, что она училась у тех же учителей, что и я. Лишь в октябре 2017 года, когда лицей праздновал своё 25-летие, у меня появилась возможность в этом убедиться. Я нашёл Настю на фотографии одного из выпусков физико-математического класса. Даже не удивился.
Как сказал однажды известный критик, правильное произведение должно быть построено так, чтобы читатели самостоятельно могли представить себе концовку. Такую, которая будет ближе им самим, а не автору. И я постараюсь завершить эту повесть именно таким открытым финалом. В приземлившемся самолёте. Пусть это была наша последняя встреча. Пусть Настя спустя годы уже и не вспомнит обо мне. Но я всегда буду помнить её милой, нежной и романтичной девственницей в коричневом пиджаке из вельвета. С серыми глазами, полными грусти.
