Я сидел за своим рабочим местом в конторе и вершил судьбы виртуального мира. Неожиданно мне позвонил генеральный директор. Он хотел, чтобы я заглянул к нему в кабинет. Поскольку за все полтора года его работы в конторе он ни разу не изъявил желания пообщаться со мной, я сообразил, что он хочет сказать мне что-то важное. Пройдя по коридору до приёмной, я поздоровался с секретарём и зашёл в кабинет шефа.

Как я и предполагал, у шефа было ко мне предложение, от которого я не должен был отказаться ни при каких обстоятельствах. Мне было предложено покинуть контору до конца недели, которая к тому времени подошла к экватору. Значительная часть выступления шефа состояла из подробного описания тех бед и мучений, что будут ждать меня, если я не соглашусь с его предложением. Я выслушал шефа со вселенской скукой на лице. Прочитанная по бумажке, безо всякой интонации речь мало того, что была неубедительной, так ещё к тому же изобиловала многочисленными стилистическими ошибками и неприемлемыми для делового стиля оборотами. Когда я общался с адекватными людьми, например, с большим боссом – я в подобных ситуациях подыгрывал им, также демонстрируя свои познания в неделовом стиле общения; это было весело и интересно – так, как и должно было выглядеть общение с адекватным собеседником. Но в той двухминутной речи, которую произнёс шеф, адекватность не учуял бы даже ирландский сеттер моей рыжеволосой знакомой из Новосибирска, и потому я решил не расходовать запасы стеклянных шариков, рискуя услышать в ответ хрюканье. Я просто встал из-за стола, сказал, что обязательно подумаю над этим предложением, и покинул кабинет.

Работа. Карьера. Бобы. Главные ценности современного умирающего общества потребления. Нужно обязательно за недолгую сознательную жизнь попробовать всё, что можно приобрести за деньги. В этой возможности — смысл жизни. В покупках – счастье. Всё просто и логично. Эти ценности пропитали наш мир настолько, что даже для людей вполне толерантных — таких, как большой босс — моё мнение о карьере и о логике выглядело неадекватным и даже неискренним. И всё же для меня три первых слова этого абзаца – всего лишь набор бессмысленных букв, а логика – маленькое счастье для людей, научившихся считать от нуля до единицы. Было бы глупо пытаться объяснить свою позицию шефу, читающему тексты по бумажке. Он не хотел меня видеть – и я решил подарить ему такую возможность. Сделать его счастливым. Я взял отпуск с последующим увольнением, а во время отпуска организовал затянувшийся больничный. Полагаю, шеф был в бешенстве.

Вторая часть сна происходила через несколько месяцев после «общения» с шефом. Мимоходом я зашёл в контору и заглянул в тот отдел, где когда-то трудился. От отдела осталось совсем ничего – три человека. Они рассказывали мне о том, как стало некомфортно трудиться в конторе. Я рассказывал им о том, какие удобства предоставляет свободный график работы на себя. Неожиданно в разгар нашего общения с потолка начала капать вода. Один из сотрудников отдела отправился было в отдел МТС жаловаться на происходящее, но как только он вышел в коридор – тут же вернулся обратно и сообщил, что вода капает с потолка по всему коридору. Несколькими секундами позднее включились громкоговорители в коридоре конторы. «Внимание! Тревога! Всем взять личные вещи, пройти к ближайшей лестнице и покинуть здание!».

В конторе началась суматоха. Все в спешке бежали вниз. Я тоже присоединился к экстренной эвакуации. Выйдя на лестницу, я увидел, что здание конторы выглядит совсем не так, каким оно было на самом деле. Планировка здания напоминала мне классический лицей – ту школу, где я учился с восьмого по одиннадцатый класс. В этот момент я вспомнил о девушке из 404 кабинета конторы. Когда-то давным-давно, накануне 2012 года, эта девушка вернула меня к жизни, произнеся одно-единственное слово – то, что невозможно купить и очень сложно отыскать. И когда неведомая сила хотела было уже развернуть меня и отправить в 404 кабинет убедиться, что девушка вне опасности — я вспомнил, что её здесь больше нет. И её уже не спасти.

Спускаясь по лестнице, я заметил в происходящем потопе большую странность. С каждым этажом количество воды на площадке становилось всё больше и больше. На третьем этаже вода стекала с потолка струями. На втором этаже были уже глубокие лужи. Первые три ступеньки на лестнице первого этажа были затоплены, а в коридоре воды было по колено. Сотрудники офисов с матами и криками выбиралась сквозь толщу воды на улицу, где уже собралось несколько машин МЧС.

Последний эпизод сна происходил также в конторе, но двумя неделями позже. Я вновь заглянул к нам в отдел, чтобы забрать одну из своих картин. Мы снова пообщались с уцелевшими сотрудниками. Один из них заметил, что шеф потопил контору в прямом и переносном смысле этого слова, и теперь он ищет того, на кого бы можно было свалить этот инцидент. Неожиданно в разгар нашего общения в кабинет вбежали двое ментов. Они спросили, кто здесь Джек, после чего скрутили меня и потащили вниз. Через пару минут я оказался в одном из кабинетов здания, который по планировке очень напоминал контору одного моего знакомого – на редкость ушлого продажника. Во сне в этом кабинете располагалось отделение милиции. Меня усадили в кресло и сказали, что я обвиняюсь в организации потопа в этом здании. «Грубая и непрофессиональная подстава!» — подумал я. Первым делом я попросил дать мне телефон, чтобы позвонить адвокату. Один из ментов указал мне на дисковый телефон, размещённый на огромном деревянном столе, после чего они вдвоём покинули кабинет, закрыв меня на ключ.

Ситуация на самом деле была не слишком приятной. Адвоката у меня не было. Единственным человеком, которому я мог позвонить с криком помощи, был мой батя. Но ему бы пришлось объяснять, по какой причине я уже давно не работаю в этой конторе и чем сейчас занимаюсь. Впрочем, выбора у меня не было – батя был единственным ключом к свободе. И тут я с ужасом понял, что не помню номера телефона бати. Ни городской, ни сотовый. Я достал из кармана свой сотовый телефон и начал искать в нём нужную мне информацию. В этот момент откуда-то со шкафа спрыгнула кошка. Она была белой с рыжими пятнами. Прошагав по столу, она свернулась калачиком неподалёку от дискового телефона и сказала: «Женя! Погладь меня!». Я отвлёкся от телефона, подошёл к кошке и погладил её густую шерсть на спине. Кошка промурлыкала, но потом вдруг прорычала и укусила меня за указательный палец. От неожиданности я закричал. Кошка вонзила клыки чуть ли не до самой кости, отчего палец быстро покрылся кровью. Отойдя от шока, я вернулся к телефону и продолжил искать спасение. Кошка тем временем повернулась на другой бок. «Женя! Ну погладь меня!» — молвила она. Я снова подошёл к кошке и пожулькал ей гриву. Помурлыкав чуть-чуть, кошка снова набросилась на меня и цапнула за указательный палец на другой руке. Так продолжалось до тех пор, пока кошка не прокусила мне все пальцы. Я сидел перед телефоном с окровавленной ладонью и даже не мог прикоснуться к спасительным кнопкам.

В этот момент вернулись менты. Один из них – тот, который был потолще – посмотрел на происходящее и сказал: «Теперь тебя ничего не спасёт!». Кошка спрыгнула со стола и отправилась к входной двери. Как только её хвост скрылся за косяком, зазвонил мой телефон. Сквозь заляпанный кровью экран я с большим трудом разглядел четыре буквы. Мне звонил батя. Но ответить на этот звонок я уже не мог.